вот это самое ощущение, будто вокруг тебя рушатся целые районы, летят куски арматуры, асфальт превращается в серое месиво, стекла выбивает неведомая сила, а ты стоишь и наблюдаешь, закрываешь ладонями уши и кричишь как животное с размозженной конечностью, срываясь на визг.
грудная клетка готова прорвать кожу, дышишь часто, резко, легкие будто сдавило, прижало.
это отчаяние.

время шло ближе к шести утра.
как только кто-то проснулся, я поспешил уйти:
от этой кухни, где я проторчал три часа в полном одиночестве, слыша, как остальные посапывают, от этой квартиры и от этих людей.
помятый, убитый я побежал на автобус, который никуда и не спешил.
на конечной уже стояло пару человек.
"без десяти шесть, воскресение, что они здесь вообще делают?".
сел на "колесо" и смиренно ждал кондуктора.
туман рассосался, новостройки прорубили окно в небо и спят.
"ой, мелочи совсем нет",- причитает женщина, лицо которой я сейчас и не вспомню.
правда, сдача нашлась буквально через несколько остановок.
автобус наполнялся стремительно.
ко мне подсела дама, от которой пахло ягодным мылом и мне стало неловко за свой запах, запах водки и сигарет, которыми пропахла вся куртка и волосы.
через пятнадцать минут я стал засыпать.
проваливался в сон так же быстро, как оправлялся от него.
зашел домой.
мама пыталась шутить и интересоваться моим походом, но я, глотнув воды, попутно поперхнувшись ей, скинул все с кровати на стол, в домашней футболке забрался под плед и заснул.
она написала мне утром.
" по-английски, и правильно".