проснулся в шесть утра, выполз на кухню, чтобы угомонить желудок.
пил кофе и смотрел "гадких американцев".
ближе к семи лег в кровать и понял, что не засну.
мгновенно же звонок.
-да?
-спишь?
-нет.
-тогда выползай.
-так рано? коробки разгружать?
-нет. есть кое-что интересное.
-через тридцать минут соберусь.
за пять минут до выхода ливанул дождь, пришлось брать зонтик.
"а у меня гашиш",- ее губы расползлись в улыбке.
не употребляю. да и утром курить дурь? походит на хронический алкоголизм, который мне светит(очень иронично, да).
но в отличии от наркотиков, к алкоголю я отношусь более чем лояльно.
мы решили прогуляться. дождь к тому моменту уже стих до режима "еле моросящий". было видно, что она сильно устала и хочет спать, а меня так и выворачивало при лицезрении того, что она курит сигарету.
богатое воображение одарило меня способностью проецировать все на себя.
а курение утром-самое гадкое, что можно было представить на тот момент.
на полпути мы попрощались и я повернул домой.
единственный плюс моего переезда-близость к центру, хотя он невыносимо приелся.
пил кофе и смотрел "гадких американцев".
ближе к семи лег в кровать и понял, что не засну.
мгновенно же звонок.
-да?
-спишь?
-нет.
-тогда выползай.
-так рано? коробки разгружать?
-нет. есть кое-что интересное.
-через тридцать минут соберусь.
за пять минут до выхода ливанул дождь, пришлось брать зонтик.
"а у меня гашиш",- ее губы расползлись в улыбке.
не употребляю. да и утром курить дурь? походит на хронический алкоголизм, который мне светит(очень иронично, да).
но в отличии от наркотиков, к алкоголю я отношусь более чем лояльно.
мы решили прогуляться. дождь к тому моменту уже стих до режима "еле моросящий". было видно, что она сильно устала и хочет спать, а меня так и выворачивало при лицезрении того, что она курит сигарету.
богатое воображение одарило меня способностью проецировать все на себя.
а курение утром-самое гадкое, что можно было представить на тот момент.
на полпути мы попрощались и я повернул домой.
единственный плюс моего переезда-близость к центру, хотя он невыносимо приелся.