я отдался японцам еще со времен покемонов.
пикачу увел меня в этот земной рай.
старик миядзаки влюбил в безликого, мураками вскрыл все слабости, а асано довел до конца мое превращение апатичного самоубийцу, с пышущей сексуальностью, pillows заставили поверить в счастье, скользя пальцами по струнам.

если я проснусь в вагоне токийского метро, взгляну в стекло и увижу азиата, я не удивлюсь, просто пойду на работу, а вечером буду уплетать карри или управлять мехой, а может, все сразу.